Можно ли умереть дважды? - Страница 130

130

Наиболее важным свидетелем стал известный специалист по пулевым ранениям, приглашенный Торе Эрикссоном из Германии. Врач по образованию, он в течение многих лет работал судмедэкспертом в Национальной криминальной полиции в Висбадене, а после выхода на пенсию подрабатывал консультантом. В качестве эксперта он выступал на сотнях судебных процессов в Германии, а также по всей Европе.

По мнению сего господина, его шведские коллеги во время разбирательства в Стокгольмском суде неправильно описали способ, каким была застрелена Джейди Кунчай. Зато, если верить ему, многое свидетельствовало о том, что события развивались именно таким образом, как об этом рассказал Даниэль Джонсон перед рассмотрением его дела в апелляционном суде.

— И какие соображения у вас относительно выстрела? — спросила Лиза Ламм, когда закончился последний день судебных слушаний, в виде исключения обращаясь не к Бекстрёму, а к Ниеми.

— Если бы Джонсон удосужился рассказать то же самое на стадии предварительного расследования, не исключаю, что согласился бы с ним.

— Но сейчас? Что ты думаешь сейчас?

— Способный ученик, — ответил Ниеми, — феноменального учителя. Эрикссон, кстати, родился в Хапаранде, точно как я. Да ты, наверное, знаешь. Торе «Тотальная защита» Эрикссон — живая легенда в Торнедалене.

— Нет, этого я не знала, но то, что вы оба норландцы, уже поняла.

— А такие ведь никогда не лгут, — констатировал Ниеми и улыбнулся.

— Да уж точно, — сказала Лиза Ламм. — Врать — это не для вас.

100

Рассмотрение дела в апелляционном суде началось в первую неделю декабря, и даже там этим занимались в усиленном составе. С четырьмя квалифицированными судьями и двумя судебными заседателями против обычных трех и двух. Поскольку на общие вопросы тратить время не требовалось, на все выделили только три дня и один резервный. Однако последний так и не понадобился, а приговор огласили уже в одиннадцать утра в пятницу 17 декабря. Все средства массовой информации в Швеции, по большому счету, обошли его молчанием, за исключением нескольких отдельных заметок в ежедневной прессе и очень короткой статьи в стокгольмском приложении «Дагенс Нюхетер». Сам приговор тоже получился не слишком объемным. Включая приложения, он занял пять десятков страниц, что выглядело странным, поскольку члены суда сильно разошлись во мнениях.

Один из четырех судей, а также двое заседателей признали Даниэля Джонсона невиновным по трем из четырех пунктов обвинения, причем привели одни и те же аргументы.

По их мнению, доказательства, представленные против обвиняемого прокурором, были далеко не безоговорочными. Поэтому они решили оправдать в убийстве, препятствовании правосудию и попытке кражи, но признали виновным в неподобающем отношении к останкам покойного, то есть в преступлении, в котором он практически сознался сам.

Трое судей, однако, встали на сторону прокурора и приговорили его за убийство, ненадлежащее обращение с останками покойного, препятствование правосудию и попытку кражи. Когда потом точно в соответствии с законом просуммировали все, уже не составило труда вынести приговор. Апелляционный суд признал Даниэля Джонсона виновным в неподобающем обращении с останками покойного и назначил ему наказание в виде двух лет тюрьмы, а также оправдал по остальным пунктам обвинения.

Лиза Ламм и все полицейские из ее следственной группы только покачали головой. Прокурор подала апелляцию в Верховный суд, хотя особо и не надеялась на положительный результат. Просто ей нечего было терять.

После обнародования приговора апелляционного суда комиссар Анника Карлссон сделала три глубоких вдоха, прежде чем позвонила Хаквину Фурухьельму. Вообще это случилось в первый раз в ее жизни. Обычно мужчины сами звонили ей, и никак не наоборот.

— Привет Хаквин, — сказала Анника. — Тебя, пожалуй, интересует, почему я звоню?

— Нет, — ответил Хаквин. — Я полагаю, ты передумала и захотела совершить со мной прогулку под парусом. Но проблема в том, что ничего не получится.

— Почему? — спросила Анника Карлссон.

— Моя яхта сейчас на верфи, — объяснил Хаквин. — Набирается сил перед сезоном.

— И что нам делать в таком случае? — спросила Анника Карлссон.

— Хороший вопрос, — ответил Хаквин. — У тебя есть какие-то предложения?

— Да, — сказала Анника Карлссон. — Я позвонила, чтобы поблагодарить тебя за помощь, а если мы в конечном счете не преуспели, это уже не твоя вина.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Хаквин. — Но ведь он сделал это?

— Да, — подтвердила Анника Карлссон. — Само собой.

— В таком случае мы вдвоем верим в это, — поддержал ее Хаквин. — Прошло уже, конечно, более тридцати лет с тех пор, как я встречался с ним, но полностью солидарен с тобой. Он был слишком хитрый уже в то время.

— Но это же не касается тебя, Хаквин. — Анника Карлссон на всякий случай сделала еще один глубокий вдох.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Хаквин.

— Да, собственно, собиралась пригласить тебя в Грёна Лунд, — сказала Анника Карлссон. — Потом мы посоревновались бы в пятиборье, где я как мальчишку обыграла бы тебя, а после этого ели бы гамбургеры и выпили немного пива, и я оплатила бы банкет. Проблема в том, что они закрылись три месяца назад.

— Прекрасно тебя понимаю, — усмехнулся Хаквин. — Как я уже говорил, у меня та же проблема. «Чио-Чио-Сан» на верфи уже пару месяцев.

— Тогда предлагаю встретиться вечером. Я угощу тебя хорошим ужином в приятном местечке в Сёдере. У них вкусное мясо и приличные красные вина.

130