Можно ли умереть дважды? - Страница 62


К оглавлению

62

Оно касалось всех тех торжественных мероприятий, запланированных в Санкт-Петербурге на конец декабря в связи с празднованием двадцатипятилетия основания новой России, где шведскому комиссару криминальной полиции Эверту Бекстрёму отводилась значительная роль. Уже в первый день праздников российский президент собирался оповестить свой народ о том, что им удалось заполучить назад бесценную историческую реликвию.

Ее похитили за десять лет до революции, и только более чем век спустя она смогла вернуться в Россию и к ее народу. Отчасти благодаря комиссару Бекстрёму, из-за чего ему, первому из всех, президент собственноручно собирался вручить наивысшую награду, какую только нация могла дать иностранному гражданину, а именно медаль Александра Пушкина. Как всегда в таких случаях, имелось множество моментов чисто практического свойства, и их требовалось заранее согласовать со всеми заинтересованными лицами.

Поэтому, время от времени отвлекаясь на деликатесы, обильно украшавшие их стол, Бекстрём и Гегурра под председательством последнего обсудили пожелания и предложения, которые русский знакомый Гегурры представил выдвинуть ему, и, верный себе, антиквар приберег лучшую новость напоследок.

Представители российского государственного телевидения хотели встретиться с Бекстрёмом на его родине в Стокгольме и провести с ним несколько дней, снимая его и в бытовой, и в рабочей обстановке в связи с готовящейся часовой документальной программой. Множество других российских средств массовой информации, начиная с газет, радио- и телеканалов и закачивая всевозможными сетевыми изданиями, также жаждали увидеться с ним и сделать длинные и короткие интервью.

Посол России в Стокгольме приглашал его на ужин к себе в посольство, где они смогли бы обсудить в деталях программу его визита в Россию. И кроме того, один известный российский мастер, отвечавший за оформление упаковки личных подарков президента, хотел знать точку зрения Бекстрёма относительно шкатулки, где будет храниться предназначенная ему бутылка.

— Да, ты же знаешь меня, Бекстрём, и в курсе, что я всегда оставляю самое лучшее напоследок, — сказал Гегурра, разворачивая на столе чертеж мастера.

Шкатулку, конечно, планировалось изготовить из отборной русской березы. Одной из тех с белыми стволами и бледно-зеленой листвой, которые росли в безбрежных лесах, считавшихся душой России. А крышку должно было украшать выполненное инкрустацией из черного оникса изображение национального символа новой России: царского двуглавого орла, ныне заменившего советские серп и молот. Края и углы шкатулки предполагалось усилить обрамлением из чистого золота и, естественно, из того же металла сделать петли крышки, замочную скважину и сам ключ. А все внутреннее пространство выстлать синим бархатом.

Вдобавок ко всему этому, под двуглавым орлом планировалось прикрепить золотую табличку с гравированным текстом, вкратце описывавшим историю возникновения данного подарка.

— Он будет, как ты видишь, на русском, Бекстрём, и поэтому я сейчас тебе переведу, — сказал Гегурра и откашлялся осторожно, прежде чем начать читать. — Комиссару Эверту Бекстрёму от российского народа. В знак благодарности за оказанную нам услугу. На добрую память на вечные времена. Да, потом место и дата вручения: Санкт-Петербург, 25 декабря 2016 года, и подпись президента России.

— Судя по всему, не самая обычная коробка из винного магазина, — констатировал Бекстрём, слегка приуменьшив содержимое очередного из своих многочисленных бокалов, счет которым уже потерял.

— Отличный образец русского народного творчества. Кроме того, с подписью самого мастера на дне шкатулки, великого Геннадия Ренко, — сказал Гегурра и вздохнул от удовольствия, осторожно погладив длинными пальцами лежавший перед ним на столе чертеж.

— И сколько может стоить такая штука? — спросил Бекстрём, махнув свободной левой рукой официанту, чтобы тот снова наполнил его бокал.

— Стоить, — повторил Гегурра, покачал головой и поднял глаза к потолку. — Это бесценное произведение искусства, дорогой брат. У него нет цены.

— Прости, — сказал Бекстрём, — но сколько она может весить в деньгах?

— Ну… — ответил Гегурра, — если ты решил избавиться от нее, можешь в таком случае продать мне.

— И сколько это будет стоить?

— Как приличная вилла в приличном пригороде, — сказал Гегурра и пожал упакованными в идеально сшитый пиджак плечами.

«Ну это уже кое-что», — подумал Бекстрём, бросив взгляд на свой золотой «ролекс», который надел по такому случаю.

— Да, звучит неплохо, — признался он и кивнул. — Хотя сейчас ты должен меня извинить. Остались еще кое-какие неотложные дела.

«Вроде Мадам Пятницы, — подумал Бекстрём. — Жизнь — это ведь не только деньги. Суперсалями тоже должна получить свое».

Трудно сказать, почему так произошло, возможно, свою роль сыграл шикарный набор изысканных блюд и напитков, но на этот раз два таких осторожных человека, как Бекстрём и Гегурра, полностью потеряли бдительность. На протяжении всего двухчасового обеда они ни разу не обратили внимания на влюбленную парочку, сидевшую по соседству с ними.

А те шептались нежно, изредка пригубливая шампанское, стоявшее перед ними, порой позволяли себе излишне откровенные для такого места ласки, хотя впервые встретились только этим утром у себя на работе. И не кто иной, как шеф приказал заказать им столик и отправил в ресторан, где они сейчас сидели. И даже настоящих имен друг друга они не знали.

62