Можно ли умереть дважды? - Страница 37

— Насколько обычно велик погреб? — поинтересовался он.

— Не более трех-четырех квадратных метров, если там собираются хранить только несколько емкостей с молоком, — ответил Ниеми.

— В таком случае, по-моему, мы нашли его, — констатировал Фернандес и улыбнулся. — Мой первый погреб. Кто будет копать, я или ты, Петер?

— Не стану тебе мешать, — ответил Ниеми и тоже улыбнулся.

Он включил камеру в режиме видеозаписи и непрерывно снимал все, чем занимался Фернандес. А тот убрал со склона холма перед собой старые сучья и кустарники и уже через пять минут проделал в нем столь большое отверстие, что ему удалось просунуть в него обе руки и верхнюю часть туловища и сделать первые фотографии с помощью камеры со вспышкой.

Потом Фернандес вылез наружу, кивнул своим обоим спутникам, встал и отряхнул колени комбинезона.

— Насколько мне помнится, в человеческом теле примерно две сотни костей, — сказал он.

— Чуть больше, — уточнил Ниеми.

— В таком случае, думаю, мы нашли ее.

29

— Я слушаю, — буркнул Бекстрём, отставив в сторону пустой стакан. Поскольку звонил Ниеми, он уже просчитал, о чем пойдет речь.

Потом состоялся короткий разговор, длившийся пару минут. Бекстрём кивал и хмыкал.

— Они нашли ее, — сказала Надя, и это прозвучало скорее как констатация факта, чем как вопрос.

— Да, — подтвердил Бекстрём. — В старом заросшем погребе, который пропустили, осматривая остров на прошлой неделе.

— Она уж точно не забралась туда сама, — сделала заключение Надя.

— Само собой, — согласился Бекстрём, плеснув себе еще водки, совсем немного на этот раз. — Самоубийцы обычно предпочитают полянку в лесу. Пройти лишний километр при такой прогулке для них, похоже, ничего не значит.

— Я поступила бы так же, — сказала Надя, тоже слегка наполнив свой стакан. — Так, чтобы у меня было время подумать, и я знала, что оказалась в красивом месте. Хорошее воспоминание под конец странствий по земле.

— Да, ну как же без этого, — согласился Бекстрём. — Несмотря на очевидный результат.

— Сентиментальность. — Надя многозначительно пожала плечами. — Русская национальная болезнь. При данных обстоятельствах она смертельна, — добавила она и подняла стакан.

— Наверняка именно по этой причине они зачастую сбрасывают с ног обувь, прежде чем повеситься, — пробормотал Бекстрём, явно заблудившийся в собственных мыслях. — Чтобы иметь возможность шевелить пальцами, пока петля затягивается.

— Они нашли скелет?

— Да, настоящую мозаику, если верить Ниеми. Из пары сотен составных частей, костей и их фрагментов.

— Им удалось обнаружить что-то еще? Одежду, какие-то личные принадлежности?

— Разорванный пластиковый пакет из супермаркета сети «Лидл». Из тех, какие ты получаешь, покупая еду. И судя по нему, мы имеем дело не с археологической находкой.

— Зачем пакет мог ему понадобиться?

— Возможно, он надел пакет ей на голову, — предположил Бекстрём. — Чтобы не испачкаться в крови. Или не хотел видеть ее лицо. Убийцы ведь обычно этого избегают.

— Да, могу представить себе, — кивнула Надя. — Похоже, мы имеем дело с очень предусмотрительным типом. И как нам быть с Любопытным Нике?

— Любопытным Нике?

— Любопытным или Болтливым Нике, — улыбнулась Надя. — Обладателем двух талантов. Нашим новым шефом, который лезет во все подряд. Постоянно лезет. Что мы скажем ему?

— Будем помалкивать, — решил Бекстрём. — Пока сможем. Хотя вряд ли нам удастся продержаться слишком долго.

3D

«Кто-то, вероятно, здорово напугал их всех там в Линчёпинге», — подумала Надя, придя на работу на следующее утро и просматривая свою почту. Среди входящей корреспонденции она обнаружила два сообщения из Национального судебно-медицинского центра. Во-первых, профиль ДНК, полученный из пульпы 3+ (правого клыка верхней челюсти) найденного Эдвином черепа. Наивысшего качества, кроме того. Стоило найти правильного человека, и результат идентификации не вызывал бы никаких сомнений. Во-вторых, предварительное заключение из их отдела судебно-медицинской остеологии. Окончательного, конечно, требовалось еще подождать, но уже сейчас появились определенные данные, которыми они смогли поделиться.

То, что череп принадлежал взрослой женщине, теперь было известно наверняка, это также подтвердила и полученная ДНК. На базе изучения тех же материалов удалось кое-что выяснить о происхождении жертвы. Вероятно, речь шла об уроженке северной части Юго-Восточной Азии: Бирмы, Таиланда, Камбоджи, Лаоса, Вьетнама. Или, возможно, юго-восточных частей того же региона: Индонезии, Восточного Тимора, Брунея, Сингапура или Филиппин. Части мира, чья площадь охватывала четыре с половиной миллиона квадратных километров, то есть в десять раз превышала площадь Швеции, а население составляло шестьсот миллионов человек.

«Остается найти подходящего кандидата среди женщин, о чьей пропаже подавалось заявление в Швеции», — подумала Надя. Всего из сотни, включая десять из Юго-Восточной Азии, однако она намеревалась проверить всех, независимо от происхождения.

«Поскольку предположения — одно дело, — подумала она, — а полная уверенность — совсем другое».

Из этой сотни в наличии имелся профиль ДНК пятнадцати, в общем, достаточно большой доли, если сравнить с одним процентом, касавшимся населения страны в целом. Пять из потеряшек оказалась в полицейском регистре, поскольку либо совершили какие-то преступления, либо подозревались в таковых еще до того, как появились заявления об их исчезновении. Оставшимся десяти пришлось проходить тест ДНК для миграционного департамента в связи с тем, что они ходатайствовали о виде на жительство в Швеции, и в списке исчезнувших женщин из Юго-Восточной Азии, содержавшем всего десять имен, нашлось три из данной категории.