Можно ли умереть дважды? - Страница 2

А потом он сидел у себя на балконе, ел фрукты и читал утренние газеты в тишине и покое. После чего принял душ, тщательно оделся, в соответствии с предсказаниями синоптиков для еще одного прекрасного шведского летнего денька в той приятной жизни, которую он сегодня вел, прежде чем наконец вызвал по телефону такси, доставившее его к зданию полиции Сольны. Уже за час до обеда Бекстрём оказался в своем по большому счету пустом офисе. Половина его сотрудников находились в отпуске, поскольку не понимали, что именно лето лучше всего подходит для отдыха, если ты предпочитал делать это в рабочее время и за казенный счет. Ведь при малочисленном штате просто-напросто и речи не могло идти об участии в каких-то слишком трудозатратных авантюрах, независимо от желания руководства. Оставалось только перелистывать старые газеты и прекращать зашедшие в тупик дела. Короче говоря, избегать всего, что не носило срочный характер и не могло повлечь за собой больших проблем.

Сначала ему, как обычно, пришлось прогуляться по офису и убедиться, что никто из его помощников не занимается чем-либо, способным разрушить размеренную летнюю жизнь. Но все выглядело спокойно: пустые комнаты, коридоры и письменные столы, обычные лентяи, сидевшие в кафетерии и болтавшие обо всем, происходящем между небом и землей, что не касалось работы. Закончив с рутинной проверкой, Бекстрём ввел себе в автоответчик сообщение о том, что после обеда он будет находиться на совещании и планирует вернуться на работу только на следующий день.

Потом он на такси добрался до Юрсгорден, чтобы перекусить в кабаке, чье местоположение сводило почти к нулю опасность столкнуться с каким-нибудь улизнувшим с работы коллегой. Там для начала он закусил селедкой, добавив к ней холодное чешское пиво и рюмку русской водки, исключительно для улучшения пищеварения. После чего последовал бифштекс с еще одним бокалом пива и более солидной порцией водки для компенсации действия поданного к мясу жареного лука. А закончив трапезу кофе и коньяком, он сел в третье за день такси, чтобы поехать домой и хорошо отдохнуть после обеда, что с лихвой заслужил.

Бекстрём проснулся всего за четверть часа до того, как Эдвин позвонил в его дверь. Хорошо отдохнувший, в отличном настроении и с кристально ясной головой, комиссар даже успел смешать себе первый вечерний коктейль, прежде чем знакомый сигнал нарушил его покой. Примерно в тот момент, когда он мысленно уже начал строить планы, как ему закончить еще один рабочий день.

«Странно», — подумал Бекстрём. С одной стороны, это был типичный звонок малыша Эдвина. С другой, согласно собственным словам мальчугана, подтвержденным его матерью, с которой Бекстрём столкнулся на лестнице всего несколько дней назад, Эдвин находился в летнем лагере скаутов на острове Экерён на озере Меларен по меньшей мере в трех десятках километров от дома, где жил. И ждали его домой не ранее чем в конце следующей недели.

Бекстрём, конечно, был самым известным и уважаемым полицейским Швеции. Живым символом безопасности, на которую имели право все граждане страны. Непоколебимым утесом, за которым любой мог найти защиту в наше злое и неспокойное время. Именно так все приличные и нормальные люди смотрели на него, имея на то веские основания, и таковым Бекстрём сам считал себя. Впрочем, существовало слишком много других, не разделявших это мнение и готовых без толики сомнения использовать обычный сигнал Эдвина, лишь бы подобраться к комиссару вплотную и ранить или убить его. Это в конце концов дошло и до его недалеких работодателей, давших ему право носить служебный пистолет даже в нерабочее время.

Поэтому в любой день недели, в любой час суток, где бы он ни находился и что бы ни делал, комиссару составлял компанию его лучший друг в этой жизни, малыш Зигге, служебный пистолет марки «Зиг Зауэр» с магазином, вмещавшим пятнадцать патронов. Пусть Бекстрёму даже пришлось посидеть за решеткой, и потребовалось вмешательство руководства полицейского профсоюза, прежде чем кто-то из его начальников осмелился принять это решение.

«Глупо рисковать», — подумал Бекстрём, достал Зигге из кармана халата и только потом отправился в прихожую с целью поближе взглянуть на своего посетителя.

3

Бекстрём был осторожен. Злые люди толпами шастали у его крыльца, и только он, он один мог решать в каждом конкретном случае, стоит ему опускать подъемный мост замка, служившего ему жилищем, и как это делать.

О том, чтобы посмотреть в дверной глазок, у него и мысли не возникло. Только слабые на голову склонные к самоубийству личности предпочитали действовать таким образом, рискуя получить пулю в башку. А если и имелся глазок на его двери, то исключительно ради того, чтобы обмануть противника. Взамен ему несколько месяцев назад установили скрытую камеру наружного наблюдения, которую комиссар для удобства подсоединил как к своему домашнему компьютеру, так и к модному мобильному телефону.

«Определенно Эдвин», — решил Бекстрём и, коснувшись дисплея мобильника, вывел на него картинку всей лестничной площадки и убедился, что мальчуган один.

Прежде чем открыть дверь, он сунул Зигге в карман халата, чтобы напрасно не пугать гостя.

— Эдвин, — сказал Бекстрём. — Приятно видеть тебя. Чем я могу помочь, молодой человек? Рассказывай!

— Если комиссар извинит, при всем уважении, — смущенно проговорил мальчик и вежливо поклонился, — мне кажется, в этот раз я могу кое-что сделать для вас.

— Вот как? Отлично звучит. Входи, сейчас узнаем. «Своеобразный парень, — подумал Бекстрём. — Не говоря уж о том, какой странный наряд на нем сегодня».